Черными или белыми сыграем в этот раз? Шахматная жизнь в книге В.В. Набокова «Защита Лужина»

Для тех, кто успел ознакомиться автобиографией Набокова под названием «Другие берега», не станет неожиданностью то, что «шахматная тема» автору очень близка. Владимир Владимирович, знаете ли, не только играл, но и составлял шахматные задачи. Поэтому даже обилие причастных и деепричастных оборотов не должно отбить у читателей охоту прочесть эту книгу.

Нашего героя в «Защите Лужина» мы видим сначала ребенком. Мальчик, на которого родители (особенно отец) возлагают большие надежды. А он необщителен, скрытен, не имеет друзей в школе и вообще подвержен понятным только ему одному порывам. От родителей он тоже словно предпочитает находится на каком-то расстоянии, старается быть незаметным и никого не допускает в свой маленький мир.

В наше время такого ребенка назвали бы аутистом, тогда же он для всех просто был «странным» — не играл с другими детьми, не был активен, не проявлял интереса…

Стоп, кое-что его однажды зацепило — шахматы. Случайность, ставшая в его судьбе решающей. Шахматы привлекли его по-настоящему. Еще не умея играть, он видел ему одному понятный смысл в фигурах и чёрно-белых местах их обитания.

Едва усвоив правила, он начинает обыгрывать всех. Вот его конек! Для него начинается жизнь юного вундеркинда: шахматные турниры, известность. Но разве в нем это что-то меняет? Он не сближается ни с отцом, ни антрепренёром. У него есть только шахматы, и кажется, этого вполне достаточно.

Взрослый Лужин, словно прозрев свое одиночество и отрешенность от окружающих, предпринимает отчаянную попытку наполнить свою жизнь чем-то помимо шахмат. Или кем-то. У него появляется невеста. Молодая женщина проявляет усилия, чтобы наш герой зажил «нормальной жизнью».

Но возможно ли это для человека, большую часть своей сознательной жизни посвятившего шахматам? Для того, кто в конечном итоге проецирует шахматные ходы на реальность своей жизни и пытается сделать следующий ход непредсказуемым?

Набоков в книге «Защита Лужина» до последней страницы оставляет неизвестным имя своего главного героя. Читателю приходится довольствоваться только фамилией. Невеста также остается невестой, а потом, в связи с изменением своего статуса, именуется женой Лужина. Это создает некоторую незаметность, условность в повествовании, и почему-то сразу вспоминается Кафка с его К. из «Замка» и «Приговора».

Одна знакомая как-то дала творчеству Набокова интересную характеристику: «Ну, Набоков… у него же одно предложение на полстраницы!» Что ж, такое замечание имеет место быть, но не является препятствием для того, чтобы наслаждаться насыщенными в эмоциональном плане текстами. Этот писатель с невероятной точностью передает мимолетные, возможно, секундные впечатления, которые, едва появляясь, исчезают, даже не успев оформиться в некое словесное выражение.

Книга не оставляет тягостного впечатления, которое было бы вполне уместно, учитывая финал. Но настраивает на какое-то созерцательное настроение.

P. S. И почему-то скромному читателю совсем не жаль, что он до сих пор не умеет играть в шахматы…